Парламент умер? Да здравствует президент!
Итак, институт президентства в России, занимавший умы ее политических деятелей в течение двух столетий, стал реальностью. Сегодня он кажется новорожденной конъюнктурой, однако зачатие совершено сто семьдесят лет назад.
Борис Ельцин и первый президент - далеко не одно и то же. Сочетание названия высшего республиканского поста с числительным «первый» - к этому стремились многие поколения общественных и политических деятелей, когда-либо затевавших перестройку в самой большой и казарменной стране мира.
Первым президентом, по замыслу якобински (выражаясь сегодняшним языком - радикально) настроенных членов тайных декабристских обществ, должен был стать Павел Пестель. Доводы «за» - решительность, способность собрать вокруг себя дееспособную команду, умение порвать со своим окружением и сделать, пусть опережая всех, шаг вперед и назвать вслух то, о чем другие только думают. Доводы «против» - демагогия, столь ненавистный отечественному плебсу прыжок «из грязи в князи», инакомыслие (католик в православной стране)... 1825 год окончился неудачей.
Далее - около восьмидесяти лет молчания: общество остудили пример первого претендента, окончившего жизнь в петле, и реформы 1860-х, давшие шанс на перестройку при самодержавии (ныне нечто подобное существовало до отмены 6-й статьи Конституции). На рубеже столетий появляется второй персонаж - граф Витте, министр финансов и премьер при двух последних императорах. В активе - блестящие экономические разработки, создание эффективного таможенного режима, денежная реформа, давшая рублю конвертируемость, успешные контакты с лидерами западных стран. Демократы (не считая тех, кто в качестве орудия переустройства страны избрал булыжник) называют Витте в качестве наилучшего кандидата на высший пост республики. В случае, если республика состоится...
Вновь неудача. Следующий виток исторической спирали - 1991 год.
Аналогии этого краткого исторического экскурса прямолинейны. Сегодня Россия созрела для Пестеля - человека, взявшегося за шпагу, поставившего целью политическое переустройство общества. Избрание фрондирующего партаппаратчика, ныне - политического реформатора Бориса Ельцина, закономерно. Далее, когда политическое переустройство свершится и на первом месте окажется экономика (сегодняшний кризис сводит прежний восьмидесятилетний интервал до минимума), придет время экономиста Витте. В этом случае вторым президентом России станет экономический реформатор типа Григория Явлинского.
Разумеется, история не повторяется с абсолютной точностью. Но закономерность, тенденция, несомненно, будет толкать общество в этом направлении. Вопрос - в сроках.
Как ни парадоксально, одновременно с избранием политика президентом период политического переустройства должен завершиться. Пятый Съезд, помимо инаугурации, должен сформировать правительство, Конституционный суд и - пирамида трех властей (законодательной, исполнительной, судебной) построена. Это в идеале, в реальности же определенное количество времени потребуется для завершения новой муниципальной системы (выборы мэров в Москве и Ленинграде - начало), судебной реформы (сверху донизу) и вообще определения места России в Союзе (если он сохранится) или без него (если он прикажет долго жить). Посему политик Борис Ельцин едва ли в ближайшее время сможет почувствовать себя лишним.
...К идее, ставшей политическим замыслом, с точки зрения чистого анализа можно подойти как к совершившемуся факту. Реальность же выглядит несколько иначе. Все политические перемены в нашей стране и отдельных ее частях напоминают цепную реакцию. Стадию парламентаризации, когда парламент становится кухней всей политики и явно перевешивает остальные части государственного устройства (ее в разное время испытали Союз и Россия, автономии и крупные города), сменил «парад суверенитетов», едва не родивший собственные гимн и флот отдельного микрорайона. Затем, когда «парламентско-ораторский» ресурс был исчерпан, последовал бросок в сторону единоначалия (будь то президенты или мэры), при котором парламент вообще сходит на нет.
Разделять власти у нас научились, но балансировать до сих пор не могут. И только в нашей стране при ее судьбоносных зигзагах с уст политика может слететь идиотская фраза: «А какой властью будет обладать президент - исполнительной или законодательной?».
Разумеется, президент не может обладать законодательной властью. Но эта простейшая аксиома не доходит до сознания после того, как указы союзного президента стали затмевать законы. У нас возможно все...
Союзные политики допустили огромную ошибку. Своими прыжками из стороны в сторону они за два года растранжирили огромный кредит доверия, рожденный первым Съездом народных депутатов СССР. Парламент в глазах народа утратил свою легитимность, а президент ее так и не приобрел, так как был избран тем же изрядно потускневшим парламентом.
В России ситуация другая: авторитет власти президента будет покоиться на всенародности его избрания. Но при этом, повторяя ошибки Горбачева, Ельцин может также задвинуть парламент в дальний угол, дабы не возиться с оппозицией. И рано или поздно дисбаланс власти даст себя знать: государственная структура рухнет, не обретя прочной опоры.
Разумеется, присяга первого российского президента - событие необыденное и внимание депутатов и избирателей будет приковано к ней. Но именно в эти дни российский парламент своим поведением и своей работой даст понять: сумеет он сохранить пропорцию властей или же превратится в придаток к президентскому креслу. Во втором случае, независимо от того, кто в него сядет, итог будет печален.
Газета «Вечерняя Казань» (Казань), 10 июля 1991 года